"…Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.

Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала — эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро-весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею". (Л.Н. Толстой, "Война и мир").

Вынесенный в эпиграф фрагмент из столь любимой Ильичом истории про охоту, дядюшку и пса Ругая служит зачином к размышлению: может ли "инородец" танцевать народные танцы. То есть понятно, что выучить движения и их совершать под соответствующую музыку и медведь наученный может. Но народные танцы — есть феномен локальной культуры, существующий неотрывно от остальных проявлений этой культуры: хоть Наташу и воспитала эмигрантка-француженка, она оставалась носительницей культуры, и русский танец был для нее органичным.

Коллизия №1

Среди россиян, танцующих латиноамериканские социальные танцы, бытуют два противоположных представления: первое — "только латинос умеют танцевать сальсу", второе, парадоксальное, — "наученный русский танцует лучше спонтанного латиноамериканца". Понятно, что оба утверждения есть упрощенные крайности этих представлений, но подобная вульгаризация — единственный способ не увязнуть в политесных оговорках и дописать этот текст до конца.

Давайте разберемся с первым утверждением: "только латинос умеют танцевать сальсу". Определим меру его правоты и заблуждения, а, по мнению автора, в нем содержится и то и другое. Во-первых, я ни разу не слышал его от мужчины, что сразу проявляет некий гендерный подтекст. Действительно, дамы, которые постулируют сей тезис, не ссылаются на тайные фантазии, пробужденные черноглазыми мачо из латиноамериканских сериалов, но апеллируют к ведению и органичной пластике носителей культуры. Во-вторых, подразумевается, что танцуют люди, с детства погруженные в среду этой музыки и языка этих песен. Тогда не совсем уместно обобщение "латинос". Музыка-то, по большей части, кубинская. Но Бог с ней, допустим, что существует некая карибская общность культур, однако не очевидно, как к ней относятся, например, чилийцы или перуанцы. То есть, в данном случае, корректным будет утверждение: "только кубинцы умеют танцевать сальсу, а доминиканцы — меренге, все остальное от лукавого". С таким утверждением вряд ли согласятся даже самые фанатичные любители "всего латиноамериканского".

Второй тезис относительно популярен среди джентльменов, протирающих подошвы в тренировочных залах, и я уделю ему больше внимания, поскольку сам, в некотором роде, отношусь к таковым.

Чудную апокрифическую байку рассказывал В.П. Пчельников: мол, как-то раз неким испанцам довелось видеть выступление ансамбля фламенко из ДК им. Горького. Посмотрев несколько номеров, испанцы принялись эмоционально выражать свое восхищение тем, как похожи РУССКИЕ НАРОДНЫЕ ТАНЦЫ на фламенко. То есть весьма упертые и очень продвинутые русские исполнители не смогли изобразить то нечто, которое урожденные носители культуры воспринимают как сигнал системы "свой-чужой", как однозначное указание на свое. Вряд ли даже очень хорошо наученные "инородцы" могут вложить в народный танец то, что вкладывает в него урожденный носитель культуры.

Так и мы, каких бы технических высот ни достиг российский исполнитель, он определенно отображает своим танцем какие-то местные, российские реалии, едва ли напоминающие то, что мы подсознательно чувствуем в танце "коренных гавайцев". Вопрос в другом: стоит ли этого стесняться? И этот вопрос порождает спор между адептами аутентичного исполнения и "бальной сальсы", который и является второй коллизией русской сальсы.

Коллизия №2

Тот же Пчельников многократно повторяет, что не будучи латиноамериканцами, нам приходится использовать иной технический арсенал и на ином уровне, чтобы выразить ту эмоцию, которая из их танца прет сама собой. Что любая имитация корневого танца будет смотреться убого, как дешевая подделка. Просто потому, что мы "иные". Я с ним согласен, ибо достаточно видел жалистного топтания соотечественников с выражением счастливого идиотизма на лице (это в лучшем случае, в худшем — это выражение мучительно-тяжелого труда). Чтобы избежать имитации, можно заняться стилизацией — танцевать, стараясь передать именно музыкально-эмоциональную парадигму, избегая копирования пластики. То есть использовать тот пластический арсенал, который накоплен европейским танцем, и спортивным бальным "латиноамериканским" танцем в том числе.

Упаси Господь, танцевать на социальном танцполе как спортсмен. Это, во-первых, неэтично, а во-вторых, некрасиво. Все-таки социальная народная латиноамериканская музыка далеко лежит от тактированной бальной чачи. Но говорить о красивом исполнении сальсы людьми, которые совсем не имеют танцевального опыта, или хотя бы короткого знакомства с классическим танцем, не приходится.

Замечу, что стилизация — отнюдь не танцевание движений одного танца под музыку другого, скорее, в данном случае, это наполнение социального, незатейливого танца несколько более профессиональными пластическими приемами. Эрнест Хемингуэй писал по принципу "айсберга", оставляя "под водой", недосказанным огромную долю повествования. Он утверждал, что если автор знает предмет действительно глубоко, то ему хватит нескольких строчек, чтобы погрузить читателя в это знание, и можно избежать детальных описаний. Так и танцор. Если он действительно владеет своим телом, то он может отказаться от утрированных движений, заменяя их "пластическим" полунамеком. Утрированные же движения — это именно то, что присуще имитации, что делает нашу русскую сальсу (особенно "ингерманландский" ее вариант) столь неуклюжей, что и порождает нелестные для местных танцоров параллели с латинос.

Moralite

Братья и сестры, чтобы танцевать сальсу, надо обязательно видеть, как ее танцуют носители афро-латинских танцевальных традиций, но копировать их стиль, а тем паче обсуждать, хорошо ли получается копирование — суетный Вавилон! Мы пойдем своим путем.

Чтобы это танцевать, надо это пережить, пережить, слушая музыку, переосмысливая собственную танцевальную традицию. Все равно получится русская сальса, но возможно, это будет неплохо смотреться.

Источник: Agnostus.ru